Подлодки адмирала Макарова - Страница 51

— Государь Император ожидает от нас верности долгу, отражения возможных турецких десантов и защиты наших берегов, — продолжил адмирал Аркас, словно не замечая растерянности офицеров. Внезапность первого удара — непреложное правило военной науки. Никому не понятно, из каких таких резонов царь ею пожертвовал.

Оборонительный дух указаний о действиях крымчан уронил воинский настрой. Русские начнут наступление на Кавказе и на Балканах. Внук спросит: где турков бил, деда? Тот в ответ: на курорте в Крыму отсиживался, ордена за выслугу лет накопил. Тьфу!

Отпустив командиров сухопутных частей, капитанов «поповок» и комендантов гарнизонов, адмирал собрал тех, кто не хотел сидеть на пятой точке в ожидании реляций о чужих подвигах.

— Степан Осипович, «Троянский конь» готов?

— Так точно, ваше превосходительство.

— Сколько времени нужно?

— Сутки. «Константин» в готовности, лодки тоже.

Адмирал приблизился к капитан-лейтенанту вплотную. Молодцом выглядит Макаров, взгляд прямой, уверенный, открытый. Сейчас пойдет в бой. А ведь совсем недавно Аркас тоже так мог, выкрикивая команды с мокрого от непогоды мостика. Теперь — кабинет…

— Не боитесь пускать в ход сразу все лодки?

— Не ждут они нас, Николай Андреевич. В первый налет чистое истребление выйдет. Далее трудней окажется.

— На том и ладно. Бери лихтер, грузись. С Богом!

С мостика «Константина», неторопливо гребущего на юг на восьми узлах, дабы не напрягать машины тянущихся позади лодок, Макаров разглядывал горизонт. Вахтенные еще глазастее, но не им делать выбор при виде вражьих дымов. С другой стороны, коли встретятся броненосцы по пути к Босфору, он может в деле проверить подлодки на просторе да на глубинах.

Вслед за пароходом, превращенным в матку для четырех торпедных катеров, в плавбазу субмарин и одновременно в малый крейсер с трех- и шестидюймовыми орудиями, следовали четыре легкие субмарины «Акула», «Пиранья» и «Терпуга» с торпедами и минный заградитель «Тунец». Пятисоттонные «Катран» и минзаг «Кальмар» рассекали волны тут же; они способны обойтись и без плавбазы, но близость «Константина» изрядно сократит время получения торпед и мин.

Степан Осипович нервически стискивал руки и в то же время ощущал счастье чрезвычайное. Пока раскачиваются в питерских дворцах, он сделает первые выстрелы этой войны по вековечному, прямо-таки органическому врагу русских. Сейчас им будет и Чесма, и Синоп. Главное — новое оружие. Если не допустить ошибок, мир узнает о русских подлодках и содрогнется.

Непонятно поведение Константина Николаевича. Как войной запахнет, великие князья стаей летят на фронт. Отчего генерал-адмирал не в Севастополе? Почему не у штурвала?

К счастью капитан-лейтенанта, он успел покинуть порт за полсуток до августейшего повеления — не рисковать, к турецким берегам зря не лезть и вообще ненужную энергию не выплескивать. Усилия Берга пошли прахом. Братья Романовы продолжали считать субмарины оружием береговой обороны. Эдакими потаенными «поповками».

Потому-то первый и, возможно, единственный раз в жизни Макаров командовал эскадрой в семь вымпелов, получив достаточно смутный приказ топить все, что несет турецкий флаг, не имея понятия о действии крупных лодочных сил и тактики их применения, так как эта тактика рождалась только ныне. На Черном море один Берг рискнул сходить к чужим берегам. Возможности лодок, особенно усиленных плавбазой, являлись слишком большим секретом, чтобы его раскрыть врагу, проводя маневры. Русскому флоту, как и сухопутной армии, не привыкать учиться в бою.

Оттого Степан Осипович не обольщался. Подготовка экипажей не закончена, некомплект имеется. У самой крупной торпедной субмарины недостает двух офицеров. Старпом капитанствует, после списания гардемарина Синявина вахту несут унтеры наряду с офицерами.

За сорок пять миль до Босфора с «Пираньи» отсемафорили о пожаре в машинном. Огонь потушили, лодку взяли на буксир. Макаров сделал зарубку в памяти — коли все кончится хорошо, подумать о снастях для тушения пожаров под водой.

План загнать эскадру в Золотой Рог, как предлагал Берг, казался Макарову избыточно дерзким. Можно потерять половину лодок в первом же бою. Хорошо, приказ о походе на Константинополь не от великого князя исходит, а то как бы еще посмотрели на его изменение.

Лодки попарно швартовались по бортам, чтобы «Акулу», «Терпугу» и «Кальмара» догрузить мазутом. Ланге тоже запросился — маневры в Золотом Роге истощат батареи, их заряжать за счет мазута.

Собрав командиров в кают-компании «Константина», Макаров рассказал диспозицию.

— В Золотой Рог пойдем втроем: я на «Акуле», «Катран» и «Кальмар». «Пиранья» на электричестве двигаться может, потому охраняет «Константина». Мичман Раскатов, на «Терпуге» следуйте к Зонгулдаку топить турецкие транспорты и любые вооруженные пароходы. Лейтенант Логинов, принимаете командование «Константином». Минируете проходы от Босфора вдоль западного побережья и пройдите до устья Дуная. Сами в перестрелку с турком не вступайте, у вас «Пиранья», «Тунец» и катера.

Раскатов приуныл. Охота в Золотом Роге манила крупной дичью. На северном берегу «Анатолии» угольщики да разве что канонерки. Наверняка есть броненосцы на кавказском берегу, но к Батуму и в Крым не хватит мазута.

Спустившись в центральный пост «Акулы», капитан-лейтенант извелся терзаниями — все ли предусмотрел да разъяснил подчиненным. Море не суша, вестового не пошлешь. О каждом узнаешь только в Севастополе. А отвернется Фортуна, и сгинет кто-то вовсе. Тогда гадай оставшуюся жизнь, несешь ли грех, что не додумал, не сделал, или корабль погиб от причин совершенно роковых.