Подлодки адмирала Макарова - Страница 61

Сверху стреляли часто. Лодку трясло не сильно, но непрерывно. О всплытии и речи быть не могло. Ланге распорядился отползти на целую милю, чтобы издали спокойно оглядеться. Когда подводные отзвуки пальбы и шум винтов подоспевшей канонерки стали несколько тише, «Катран» снова выставил перископ.

Броненосец виднелся всего один. Возможно, второй тоже отправился ко дну, но вероятнее, что уцелевший корабль двинулся на помощь к подбитому — отбуксировать или хотя бы снять экипаж. Тем самым заслонил его.

Капитан дал глянуть старпому.

— Ваше предложение о дальнейших действиях?

— Выждать некоторое время, потом одной торпедой атаковать оставшийся корвет. Хотя. — Недавний выпускник Морского корпуса довернул перископ левее. — Я бы предпочел избавиться от канонерки, господин капитан.

Он тщательно избегал называть командира по званию. Лейтенантом — не хочется, представление о звании уже в Адмиралтействе. И капитан-лейтенантом раньше времени не стоит, примета плохая, можно сглазить.

— Аппетиты у вас, господин гардемарин. С тремя оставшимися торпедами сжить со свету канонерскую лодку и два броненосных корвета есть подвиг, достойный Геракла. Но желание дельное. Ждем-с.

Турки успокоились через час. Очевидно, сочли подлодку отстрелявшейся и убравшейся. Ланге приказал приблизиться, забирая вправо.

С расстояния четырех кабельтовых вырисовалась следующая картина, достойная кисти мариниста. Атакованный в корму броненосец получил такой дифферент, что леера заднего ограждения опустились до самой воды. Команда или, по крайней мере, часть ее шлюпками переправлялась на нетронутый корабль. Судя по всему, это «Иджалие», о попадании в который в Золотом Роге доложил Макаров. Нет нужды ловить командира на лжи, темнота и суматоха боя не всегда дают разобраться.

Канонерка качалась у противоположного борта подранка, в каких-то тридцати-сорока саженях. С рейда приближался пароход — явно буксир, дабы оттянуть страдальца в бухту или хотя бы посадить на мель. Можно умиляться, как они пеклись о больном товарище, если отвлечься от мысли, что в перископе — османы, смертельные враги, только что спалившие и захватившие российский Сухум.

— Убрать перископ. Малый вперед. Попробуем вашу максималистическую программу, гардемарин.

Определив при последующем подъеме перископа дистанцию не более чем в полтора кабельтовых, Ланге пустил торпеду в нос канонерке, минуя полузатопленный корпус корвета. Он даже не стал перископ убирать. Торпеда не заметна, а скорострельных трехдюймовок малого артиллерийского корабля скоро можно будет не бояться.

Снова вмешался Аллах. Смертоносная сигара вильнула влево и зацепила притопленный бронепояс «Неджеми-Шевкет». За кормой парохода поднялся султан взрыва, не причинив дополнительного ущерба и всполошив осман. Якорная цепь канонерки поползла вверх, задвигались орудийные стволы.

— Доннер-веттер, — воспитанно ругнулся капитан, истратив следующую торпеду.

«Катран» нырнул вправо. Поблизости что-то рвануло, но Ланге уже ни в чем не был уверен: попалась ли канонерка или просто в воду лег тяжелый снаряд. Когда отошли на четыре кабельтова, слухач доложил о приближении винтов броненосца. Когда перископ вышел на поверхность, тяжелое «тух-тух-тух-тух» слышалось через корпус безо всякого морского стетоскопа. «Катран» выпустил последнюю торпеду, выбрав с упреждением заднюю треть. Взрыва не последовало. Капитан ругнулся покрепче и приказал всплывать.

«Иджалие» уходил, приняв единственно надежную тактику при встрече с субмариной. Канонерки не видно, стало быть, она превратилась в подводную лодку, к огорчению турок, одноразовую. Пароход приблизился к подбитому броненосцу, замедляя ход.

— Торпед нет, отвоевались, — грустно вздохнул старпом, чей замысел уничтожения трех кораблей тремя выстрелами приказал долго жить.

— Османы этого не знают, — зло бросил Ланге, раздосадованный двумя промахами. — Полный вперед к пароходу!

Почему экипаж не сопротивлялся, получив приказ принять призовую команду? Наверное, потому, что севший на корму броненосец и кучи мусора от двух кораблей недвусмысленно рассказали, что спорить с подлодкой опасно. Из малочисленного состава субмарины полноценный второй экипаж не собрать. Поэтому турецкие цивильные моряки под дулами револьверов и под конвоем «Катрана» отправились в гостеприимный Севастополь.

Матрос с «Ростова» под вечер того же дня увидел дальние дымы по левому борту. Макаров значения не придал. Возвращался бы «Катран» — поднимался бы один дым.

В свете вечерней зари Сухум выглядел траурно. Дым застил небо, стрельба улеглась. Резервная армия или отступила, или полегла.

В море напротив внешнего рейда, печально опустив в воду корму, свидетелем подлодочного бесчинства распластался броненосец, на который заводили буксир. Макаров отправил вперед Черноусова, позволяя «Пиранье» открыть боевой счет.

При таком перевесе сил нет смысла тратить торпеду. Оставшиеся на корвете турки не оказали бы сопротивления. Но желание записать броненосец своему экипажу победило. «Пиранья», не погружаясь, всадила торпеду в носовую четверть, после чего моряки с буксирующего парохода очень охотно уступили его призовой команде.

Степан Осипович собрал гардемаринов с катеров.

— Господа, меня совершенно расстраивает, что два оставшихся в Сухуми парохода не несут российский флаг.

— Приближаться опасно. Коли турки захватили хоть пару-тройку орудий в крепости, достанут, — усомнился капитан «Ростова».